Произвол чиновников

Произвол при ведении дел

Большая Советская Энциклопедия Значение слова в словаре Большая Советская Энциклопедия
по советскому уголовному праву ≈ одно из преступлений против порядка управления ; заключается в самовольном (с нарушением установленного законом порядка) осуществлении своего действительного или предполагаемого права, причинившем существенный вред гражданам…

Толковый словарь русского языка. Д.Н. Ушаков Значение слова в словаре Толковый словарь русского языка. Д.Н. Ушаков
самоуправства, ср. (книжн. право). применение личного произвола, своеволие, нарушение законного порядка при разрешении каких-н. правовых вопросов. Дикое самоуправство.

Новый толково-словообразовательный словарь русского языка, Т. Ф. Ефремова. Значение слова в словаре Новый толково-словообразовательный словарь русского языка, Т. Ф. Ефремова.
ср. Проявление личного произвола, нарушение законного порядка при решении каких-л. дел.

Большой юридический словарь Значение слова в словаре Большой юридический словарь
преступление против порядка управления, предусмотренное ст. 330 УК РФ. Представляет собой совершение каких-либо действий вопреки установленному законом (иным нормативным актом) порядку, если такими действиями причинен существенный вред и правомерность их…

Википедия Значение слова в словаре Википедия
Самоуправство — самовольное, нарушающее установленные нормы и правила совершение лицом действий, правомерность которых оспаривается другим лицом или организацией . Самоуправство может иметь место как при осуществлении права, которым гражданин обладает на…

§ 5. Защита по суду от произвола чиновников

При всей первостепенной важности задачи обеспечить судьям подлинную независимость нельзя забывать, что независимость сама по себе вовсе не самоцель, а лишь необходимое условие достойного выполнения судом возложенных на него функций. А вот каковы эти функции, что именно ждут от суда, каковы масштабы его деятельности – это главные вопросы, когда речь заходит о предметном содержании судебной власти.

Судебную власть как одну из основных структур правового государства нельзя сводить к разбирательству конкретных дел, предусмотренных нормами гражданского или уголовного права. Такой подход себя изжил. Он был ориентирован на прежний суд, послушно выполнявший все указания «номенклатуры» и не игравший никакой серьезной роли в театре абсурда, сценой которого, по несчастью, оказалась вся страна. Настоящая судебная власть может возникнуть в результате приобретения судом качественно новых функций, отнюдь не сводимых к тому, что раньше обычно именовалось правосудием. В контексте системы сдержек и противовесов судебную власть характеризует не столько правосудие (в традиционном смысле), сколько юридическая возможность активно влиять на решения и действия законодательной и исполнительной властей, «уравновешивать» их. Вот эти-то полномочия, когда они предоставлены суду и используются судом, превращают его в мощную стабилизирующую силу, способную защищать нрава и свободы граждан, оберегать общество от разрушительных социальных конфликтов.

О судебном контроле за законодательной властью, о деятельности в этом направлении общих и арбитражных судов и, главное, о функциях и полномочиях Конституционного Суда было сказано выше (см. гл. X). Что касается судебного контроля за исполнительной властью, за чиновничеством, то вся история его становления – свидетельство упорнейшего сопротивления могущественного партийно-государственного аппарата любым попыткам хоть на ноту уменьшить его определяющее влияние на жизнь страны, ее внутреннюю и внешнюю политику, на судьбы граждан.

Когда в 1977 г. была принята Конституция СССР, то в ней привлекала к себе внимание ст. 58, предусматривавшая для граждан возможность обращаться в суд за защитой своих прав, если они ущемлены действиями должностных лиц, совершенными с нарушением закона, с превышением полномочий. Такая норма появилась в нашем законодательстве впервые, и это было несомненным прогрессом. Правда, ст. 58 предусматривала необходимость соблюдать одно условие: подавать жалобы в суд «в установленном законом порядке». А вот закона такого не было. Его писали ровно десять лет. Десять лет люди не могли воспользоваться правом, которое они имели по Конституции. А когда в 1987 г. закон все же приняли, то он оказался столь ущербным (хотя бы потому, что обжаловать разрешалось только единоличные, но не коллегиальные действия должностных лиц), что уже спустя три месяца в него пришлось внести существенные коррективы. Но и это не исправило уродца. В 1989 г. прежний закон отменили и вместо него утвердили новый. Думаете, лучший? Отнюдь. Произошло то, что обычно происходит при пустопорожней операции, в просторечии именуемой «обмен шила на мыло». И в новом законе откровенно сказались консерватизм мышления, боязнь перемен, подогреваемые чиновничьими амбициями.

Как это – передать суду споры, которые испокон веку разрешались самими ведомствами? Это же лишняя огласка, подрыв авторитета органов управления, покушение на их самостоятельность! Так считали многие депутаты, представители местной власти, хозяйственники, особенно руководители военно-промышленного комплекса. И это буквально блокировало работу комиссии, вынужденной вместо шлифовки законопроекта заниматься бесконечными увязываниями и согласованиями.

Между тем давно известно, что судебное разбирательство имеет огромные преимущества перед решением спора в административном порядке. Как бы внешне благоприятно ни обставлялась для гражданина возможность обжаловать решение должностного лица в вышестоящий орган управления (удобные часы приема, мягкие кресла для посетителей, вежливый клерк, принимающий жалобу и выдающий расписку на фирменном бланке с печатью), отношения, складывающиеся в результате подачи жалобы, всегда будут оставаться административно-правовыми, т. е. такими, в которых на одной стороне гражданин со своими бедами и печалями, а на другой – орган административный, управленческий, нередко орган государственной власти. Надо ли говорить, что гражданин чувствует себя далеко не уверенно, обращаясь с жалобой к начальнику того должностного лица, чье действие или решение он считает незаконным. А рассматривающее жалобу начальство не очень-то склонно признавать ошибку, допущенную работником подчиненного ему (и руководимого им) аппарата. Вот и идет поток жалоб по восходящей, порождая справедливые нарекания и отнимая уйму времени у самых различных инстанций.

Другое дело – подача жалобы в суд. Независимость суда (пусть пока и весьма относительная), отсутствие у судей какой бы то ни было ведомственной заинтересованности, широкая гласность обсуждения, устное и непосредственное исследование всех доказательств – общепризнанные достоинства судебной процедуры. Гражданин и орган власти или управления (должностное лицо) предстают перед судом в качестве сторон, имеющих равные процессуальные возможности доказывать правильность своих утверждений и оспаривать доводы противоположной стороны. Не робкий спор униженного просителя с всесильным хозяином служебного кабинета, а открытое состязание равноправных участников судебного разбирательства. Ясно, что именно судебный контроль может стать серьезнейшим заслоном от бюрократических извращений, задевающих права и законные интересы личности.

Конечно, Закон СССР от 2 ноября 1989 г. «О порядке обжалования в суд неправомерных действий органов государственного управления и должностных лиц, ущемляющих права граждан» приоткрыл людям путь к судебной защите от произвола и волокиты. Но только приоткрыл. Вне судебного контроля остались действия и решения руководства предприятий, вузов, школ, больниц и т. п., ибо они не относятся к органам государственного управления. Нельзя было жаловаться в суд на нормативные акты министерств и ведомств (инструкции, правила и т. д.), хотя они затрагивали интересы отдельных лиц, на незаконные решения общественных объединений, в том числе политических партий (кто в то время мог посметь жаловаться на ЦК КПСС?!), на правительственные распоряжения. Прежде чем обратиться в суд, надо было обязательно подать жалобу начальнику того должностного лица, чьи действия вызывают возражения. Да и пошлину придется платить, если вздумаешь жаловаться в суд. В общем, совсем непросто было воспользоваться своим конституционным правом она судебную защиту.

Именно из-за этих неоправданных ограничений тек в суды крохотный ручеек жалоб вместо огромного потока, который со страхом ожидался после провозглашения в Конституции права каждого на жалобу в суд. К примеру, в 1992 г. в суды Российской Федерации поступило всего лишь 9965 жалоб на действия органов управления и должностных лиц. И это в стране с населением почти 150 млн! Приведенные цифры красноречиво свидетельствуют о слабой эффективности механизма судебной защиты, сконструированного в самом законе. Можно, конечно, пофантазировать и предположить другое: чиновники стали уважительнее относиться к людям, меньше кормить их обещаниями и т. д. Только уж слишком фантастична эта явно ненаучная фантастика.

Чтобы закон о судебном контроле за исполнительной властью действительно защищал права человека, надо исходить из принципа: по какому бы поводу ни возникало явное или еще не прорвавшееся наружу напряжение между гражданином, обществом и государством – заключение человека под стражу, обыск или осмотр в его жилище, ограничение свободы передвижения, выезд из страны или въезд в нее, отказ в регистрации партий и иных общественных объединений, приостановление или запрещение деятельности средств массовой информации, запрет митингов и демонстраций, нарушение предпринимателями договоров, споры по поводу регистрации кандидатов, проведения и итогов выборов, – во всех этих и во многих других случаях единственным арбитром между спорящими сторонами должен выступать суд. Возможность беспрепятственно обращаться в суд за защитой от любых актов исполнительной власти – первое условие всякой свободы. Именно такое, глобальное, решение дано в принятом 27 апреля 1993 г. Законе Российской Федерации «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан».

Если сравнить его название с названием союзного Закона 1989 г., то сразу бросается в глаза отсутствие в нем перечня органов и лиц, чьи действия могут быть обжалованы. Это продиктовано, во-первых, стремлением законодателя подчеркнуть максимально широкую возможность обжалования (любые, всякие действия и решения, от кого бы они ни исходили) и, во-вторых, эстетическим неудобством давать в названии закона длинный перечень тех, кто может нарушить права и свободы граждан. Такой перечень приведен в ст. 1 Закона: это все государственные органы (а не только органы государственного управления), органы местного самоуправления, учреждения, предприятия и их объединения (в том числе частные, акционерные и смешанные), общественные объединения и должностные лица. В результате такой новеллы суду стали подконтрольны любые действия (решения) любых структур и должностных лиц, если возникает опасность ущемления ими законных интересов личности, что целиком отвечает духу и букве ч. 2 ст. 46 Конституции РФ, устанавливающей: «Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд».

Реализуя предписания Конституции, новый закон создал единый механизм судебной защиты для всех граждан Российской Федерации. Лишь для одной категории граждан – военнослужащих установлены некоторые особенности, обусловленные спецификой их деятельности. Военнослужащие могут обжаловать ущемляющие их права действия (решения) органов военного управления и воинских должностных лиц в военный суд (ст. 4). Надо полагать, что жалобы на действия других органов и лиц (т. е. невоенных) военнослужащие вправе подавать в общие суды. Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в принятом 21 декабря 1993 г. постановлении «О рассмотрении судами жалоб на неправомерные действия, нарушающие права и свободы граждан»*, граждане, уволенные с военной службы, вправе обжаловать действия и решения органов военного управления и воинских должностных лиц, нарушивших их права и свободы во время прохождения ими военной службы, либо в районный, либо в военный суд по своему усмотрению.

* См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. № 3. С. 4–7.

Вообще с наделением военнослужащих правом на судебное обжалование все обстояло непросто. Дело в том, что союзный закон 1989 г. ни словом не упоминал об их праве обращаться с жалобами на начальство в суд. Но даже когда удалось получить согласие руководителей «силовых» ведомств на предоставление военным такого права, это не сняло проблемы. 28 апреля 1993 г. в ГПК РСФСР было внесено дополнение, которое существенно ограничило, по сравнению с рассматриваемым Законом от 27 апреля 1993 г., права военнослужащих: новой нормой ГПК им было запрещено обжаловать в суд «индивидуальные и нормативные акты, касающиеся обеспечения обороны (оперативного управления войсками, организации боевого дежурства, обеспечения боевой готовности) и государственной безопасности Российской Федерации» (и. 2 ст. 2393). Эта норма – плод явного недоразумения. Содержащиеся в ней ограничения в силу своей аморфности и неопределенности фактически полностью лишают военнослужащих права на судебную защиту, ибо любая их жалоба может быть отклонена судом по мотиву, что она касается, прямо или косвенно, обороны и безопасности страны*. Эти ограничения действительно были записаны в одном из проектов Закона «Об обжаловании в суд…», но в ходе обсуждения были отвергнуты парламентариями и не вошли в его окончательную редакцию. Тем не менее они по досадной оплошности попали в текст совсем другого, процедурного закона и сохраняются в нем по настоящее время. Нет сомнений, что в новом ГПК РФ ошибка будет исправлена.

* Указанные ограничения в принципе распространяются на жалобы любых граждан, но практически они, попятно, могут быть чаще всего использованы при рассмотрении жалоб именно военнослужащих.

К действиям (решениям), которые могут быть обжалованы в суд, относятся коллегиальные и единоличные действия (решения), если ими; 1) нарушены права и свободы гражданина (например, ему отказывают во въезде в какую-либо местность Российской Федерации); 2) созданы препятствия осуществлению гражданином его прав и свобод (к примеру, из-за отсутствия в отделении милиции делопроизводителя гражданину не выписывают заграничный паспорт); 3) на него незаконно возложена какая-либо обязанность (например, воинская обязанность, если гражданин в силу своих религиозных убеждений настаивает на альтернативной службе); 4) он незаконно привлечен к какой-либо ответственности (материальной, дисциплинарной и др.). Исходя из разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, гражданин вправе подать в суд жалобу на отказ соответствующих органов исправить запись национальности в паспорте; на отказ выдать визу на выезд за границу; на решения государственных органов или органов местного самоуправления об установлении ограничений на вывоз товаров за пределы района, области, об установлении дополнительных пошлин и сборов; на решения о наложении штрафов, принятые лицом, не уполномоченным налагать такие взыскания, и т. д.

Решения, которые гражданин вправе обжаловать в суд, могут быть как нормативными, так и правоприменительными актами. В этом смысле суду подконтрольны указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, нормативные акты министерств и ведомств, если ими в конкретной ситуации нарушены гражданские права и свободы. Решения в форме правоприменительных актов – это чаще всего различные приказы, распоряжения и т. п.

Пределы действия рассматриваемого российского закона принципиально иные, чем прежнего союзного. Предметом судебного обжалования могут стать как индивидуальные, так и нормативные акты (по союзному закону – только индивидуальные). Из этого общего правила предусмотрены лишь два исключения: не подлежат обжалованию акты, проверка которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ (на федеральном уровне это касается законов, а также нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ)*, и акты, для которых законодательством предусмотрен иной порядок судебного их обжалования (ст. 3 Закона).

* По мнению Н.Г. Салищевой, ни в одном законе «вообще не определяется исключительная компетенция Конституционного Суда РФ»(Салищева Н.Г. Судебный контроль за действиями и решениями органов исполнительной власти // Общая теория прав человека. М., 1996. С. 318). Это мнение ошибочно, оно не соответствует действующему законодательству и прежде всего ч. 2 ст. 125 Конституции РФ, исчерпывающе определяющей акты, проверять которые уполномочен только Конституционный Суд и никто другой.

Последнее обстоятельство важно подчеркнуть потому, что союзный Закон исключил из сферы судебной защиты все действия государственных органов, ущемляющие права граждан, для которых законодательством был установлен иной, т. е. не судебный, а административный, порядок обжалования. Это касалось множества актов, и с каждым новым законом число их могло увеличиваться, что делало чиновников абсолютно неуязвимыми для суда. Российский же Закон исходит из того, что все без исключения действия и акты могут быть обжалованы в суд, только порядок такого обжалования различен (гражданско-процессуальный, уголовно-процессуальный и т. д.). Например, если у гражданина вызывает тревогу экологически вредная деятельность конкретного предприятия, то жалобу в суд он должен подать не на основании рассматриваемого нами закона, а со ссылкой на Закон РФ «Об охране окружающей природной среды» от 19 декабря 1991 г., которым предусмотрен исковой порядок рассмотрения заявлений граждан. Исковой порядок установлен и для обжалования в суд актов налоговых органов и действий или бездействия их должностных лиц (ст. 136, 137 Налогового кодекса РФ, принятого 31 июля 1998 г.). Впервые предусмотрена возможность для осужденных и иных лиц обжаловать в суд действия администрации учреждений и органов, исполняющих наказания (ст. 12 Уголовно-исполнительного кодекса РФ от 8 января 1997 г.). Если арестованный по уголовному делу жалуется в суд на незаконность и необоснованность ареста или продления срока содержания под стражей, то судебная проверка жалобы производится в соответствии с нормами ст. 2201 и 2202 УПК РСФСР.

Вообще надо сказать, что если до перестройки можно было буквально по пальцам пересчитать законы, в которых содержались нормы о праве граждан обращаться в суд за защитой своих прав, то среди принятых в последние годы вряд ли удастся отыскать закон, где отсутствовала бы такая важная гарантия. И это очень обнадеживающая тенденция*.

* Впрочем, продолжает действовать ряд законодательных актов, правда вступивших в силу до принятия нынешней Конституции РФ, в которых нет ни слова о возможности для гражданина обращаться с жалобой в суд. Это, в частности, законы «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации» (1992 г.), «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» (1992 г.), «О милиции» (1993 г.), «О федеральных органах налоговой полиции» (1993 г.), Таможенный кодекс РФ (1993 г.). Указанные акты должны быть приведены в соответствие со ст. 46 Конституции Российской Федерации.

Действующий Закон «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» существенно облегчил гражданину путь к суду. Он (в отличие от Закона 1989 г., о чем говорилось выше) определил, что гражданин вправе сам решать, кому направить жалобу – либо сразу в суд, либо сначала вышестоящему в порядке подчиненности органу или должностному лицу.

Путь к суду облегчается и установлением альтернативной подсудности жалобы: гражданин может подать ее в суд либо по месту нахождения органа или должностного лица, чьи действия обжалуются, либо по своему месту жительства. В Законе 1989 г. такого выбора не было: гражданин в любом случае должен был искать адрес ответчика, посылать жалобу или сам ехать (как правило, не один раз) в соответствующий суд. Можно себе представить, во что это обходилось жалобщику, если он жил, скажем, во Владивостоке, а ответчик (министерство, учреждение, предприятие и т. п.) располагался в Москве. Чтобы человека не остановила боязнь больших расходов, закон предусмотрел, что суд может освободить жалобщика от уплаты пошлины или уменьшить ее размер.

Принципиально новой является норма ч. 6 ст. 4 рассматриваемого Закона, позволяющая суду, принявшему жалобу к рассмотрению, по просьбе гражданина или по своей инициативе приостановить исполнение обжалуемого действия (решения). Реализация такого права в ряде случаев может предотвратить наступление вредных для гражданина последствий.

Наконец, нужно отметить четкую норму о характере решения, принимаемого судом по жалобе: «Установив обоснованность жалобы, суд признает обжалуемое действие (решение) незаконным, обязывает удовлетворить требования гражданина, отменяет примененные к нему меры ответственности либо иным путем восстанавливает нарушенные права и свободы» (ст. 7). Таким образом, исходным пунктом судебного решения является признание обжалуемого действия (решения) незаконным. Вслед за этим суд принимает или предписывает принять меры к восстановлению справедливости. Причем закон не содержит исчерпывающего перечня таких мер, он позволяет суду любым способом («иным путем») обеспечить восстановление нарушенных прав и свобод гражданина. Разумеется, если суд признает обжалуемое действие (решение) законным, он отказывает в удовлетворении жалобы.

В декабре 1995 г. в Закон «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» были внесены некоторые изменения и дополнения. Эти поправки еще более усиливают судебную защиту прав граждан: теперь можно жаловаться в суд на действия и решения не только должностных лиц, но и любых государственных служащих. Тем самым создан механизм реализации ст. 14 Федерального закона «Об основах государственной службы Российской Федерации», принятого 31 июля 1995 г. Пункт 5 этой статьи гласит: «Государственный служащий несет предусмотренную федеральным законом ответственность за действия или бездействие, ведущие к нарушению прав и законных интересов граждан». Следовательно, такая ответственность наступает по судебному решению.

Важно отметить, что по суду отвечают перед гражданами не только государственные, но и муниципальные служащие, если закон приравнивает их к государственным служащим (ст. 1).

В Законе от 27 апреля 1993 г. ни слова не было сказано об ответственности за бездействие, повлекшее нарушение прав и свобод граждан. И это, конечно, позволяло оставаться безнаказанными многим волокитчикам и бездельникам. Между тем право граждан жаловаться в суд на бездействие органов и должностных лиц закреплено в ч. 2 ст. 46 Конституции Российской Федерации, а также в уже цитированной ст. 14 Федерального закона об основах государственной службы. В результате поправок, внесенных 14 декабря 1995 г., рассматриваемый нами Закон «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» установил судебную ответственность и за бездействие, если оно привело к нарушению прав и свобод граждан (ст. 2).

Поправки предоставили гражданам дополнительные гарантии реализации их права на получение информации. Они явились ответом на постановление Государственной Думы от 10 февраля 1995 г. «О выполнении в Российской Федерации статьи 29 Конституции Российской Федерации», в котором подчеркнуто, что свободы граждан в сфере информации «слабо закреплены правовыми и организационными механизмами.., целые слои общества не имеют возможности выражать в средствах массовой информации свое мнение.., многие средства массовой информации монополизированы органами исполнительной власти, вследствие чего не обеспечивается обратная связь граждан с государственной властью». По мнению Думы, такая ситуация негативно влияет на эффективность государственного управления. В результате поправок в Законе «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» появилась новая норма: «Каждый гражданин имеет право получить, а должностные лица, государственные служащие обязаны ему предоставить возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если нет установленных федеральным законом ограничений на информацию, содержащуюся в этих документах и материалах. Гражданин вправе обжаловать как вышеназванные действия (решения), так и послужившую основанием для совершения действия (принятия решений) информацию либо то и другое одновременно» (ст. 2). В Законе дается также общее определение сведений, относящихся к официальной информации. Это сведения в письменной или устной форме, повлиявшие на осуществление прав и свобод гражданина и представленные в адрес государственных органов, органов местного самоуправления, учреждений, предприятий и их объединений, общественных объединений или должностных лиц, государственных служащих, совершивших действия (принявших решения), с установленным авторством данной информации, если она признается судом как основание для совершения действий (принятия решений).

Защищая интересы граждан, поправки регулируют распределение обязанности доказывания перед судом. На органы и лица, чьи действия (решения) обжалуются, возлагается процессуальная обязанность документально доказать законность обжалуемых действий (решений). В то же время гражданин освобождается от необходимости доказывать их незаконность. На нем лежит только одна обязанность – подтвердить сам факт нарушения его прав и свобод (ст. 6). Такое регулирование обязанности доказывания, вне всяких сомнений, облегчает гражданину его процессуальную задачу в суде.

Выше уже было сказано, что ст. 7 рассматриваемого российского Закона четко регламентирует содержание решения по жалобе. Главное в нем, если суд признает жалобу обоснованной, – возложение на виновного обязанности удовлетворить требование гражданина, восстановить его нарушенные права и свободы. Но пробелом этой нормы было отсутствие в ней указания, должен ли виновный нести ответственность за свои незаконные действия. Поправки к закону, принятые 14 декабря 1995 г., устранили этот пробел. Теперь ст. 7 возлагает на суд обязанность определить в решении также и ответственность государственного органа, органа местного самоуправления, учреждения, предприятия или объединения, общественного объединения, должностного лица, государственного служащего за действия (решения) или бездействие, приведшие к нарушению прав и свобод граждан. В частности, если речь идет о действиях (решениях) государственных служащих, то по представлению суда к ним могут быть применены такие дисциплинарные взыскания, как замечание, выговор, строгий выговор, предупреждение о неполном служебном соответствии, увольнение. Кроме того, по решению суда гражданину должны быть возмещены убытки и моральный вред, причиненные незаконными действиями (решениями), а также представлением искаженной информации.

Как уже отмечалось, в 1992 г. (в последнем году действия союзного Закона, регулировавшего порядок судебного обжалования), в суды поступило лишь 9965 жалоб граждан. Но уже во второй половине 1993 г., когда стал применяться новый российский Закон, число поданных в суд жалоб составило 12526, т. е. их стало больше, чем за весь предыдущий год. В 1994 г. жалоб было 27767, в 1995 г.-32054, в 1996 г.-41819, в 1997 г.-76767,ав 1998 г. – 107000. Таким образом, за последние пять лет число обращений граждан в суд увеличилось в семь с лишним раз, что свидетельствует о неуклонном росте доверия к судебной власти. Этот рост объясняется еще и тем, что в подавляющем большинстве случаев люди действительно находят у суда защиту: в 1995 г. было удовлетворено 74,1 процента поступивших в суд жалоб, в 1996 г.-74,4, в 1997 г.-83,5, в 1998 г. — 85 процентов.

Благодаря принятым в последние годы законоположениям судебная власть медленно, но верно обретает силу, становится серьезным фактором политического и правового развития общества. Новые законы о суде и практика их применения подтверждают апробированный мировым опытом вывод, что в механизме юридических гарантий прав человека защита по суду занимает центральное место. Суды сегодня – та последняя инстанция, куда обращаются за защитой, когда считают исчерпанными все возможности добиться правды у чиновников или справедливо решить иной назревший конфликт. Поэтому движение к правовому государству и гражданскому обществу, в рамках которых только и мыслима подлинная свобода личности, возможно лишь на пути создания в Российской Федерации независимой и авторитетной судебной власти. Первые шаги в указанном направлении уже сделаны, и это дает основание рассчитывать на успех.

Право, которое берёт себе кто-то сам, не право, а произвол. Правом является только то, что получено от народа, например, в форме письменного наказа избирательного округа или в форме решения народного собрания.

Каждому произволу надо давать отпор

Возможно впервые я заметил, что (исполнительные) власти творят с нами произвол, при дополнительных штрафах (Mahnung) за то, что не тотчас был уплачен штраф за неправильную парковку или тому подобное. Хорошо, я нарушил какое-то постановление властей и должен уплатить штраф. Но почему я должен уплатить этот штраф немедленно и бегом? Для чего необходима такая спешка? Возможно, тогда, когда по почте пришло извещение об уплате штрафа, я был в отпуске? Почему я должен сидеть дома и ждать извещение полиции о штрафе только для того, чтобы немедленно его заплатить? Или эта необходимость закреплена в Конституции?

Я уплатил штраф, а за «просрочку» платить не стал. Соответствующему чиновнику письменно объяснил, что за просрочку они требовать денег не могут. На моё объяснение они не ответили, но пригрозили судом. Суд — это дорого. Такая угроза действует почти наверняка. Хорошо, ответил я, обращайтесь в суд, там я хотя бы выскажу своё мнение и мне объяснят, что к чему.

Но они не обратились в суд, по-видимому зная, что их требование незаконно?

Подобная комедия происходила несколько раз с одинаковым результатом. Конечно, кому-то покажется проще уплатить 3 — 5 евро, чем писать письма. Но так мы потакаем произволу и, в результате, чиновники ещё больше наглеют.

Что им было нужно от меня? Послушание, слепое послушание. Многие чиновники испытывают огромное удовольствие от успешного проявления своего произвола.

Различных столкновений с властями было множество. У меня самого или у моих знакомых. От каждого подобного столкновения я стремился чему-то научиться. Во мне зрело убеждение: мы живём при диктатуре.

Откуда идёт произвол?

Однажды я услышал по радио об обмане одной фирмой своих клиентов. Суд признал фирму виновной. Что меня удивило, так это приговор. Фирму не обязали вернуть каждому обманутому его деньги. Нет. Каждый потерпевший должен был сам обратиться в суд и потребовать возврата своих денег. Это было попустительством обманщику и мерой по обеспечению работы судьям и адвокатам.

Мне захотелось узнать, откуда растут ноги этой неприкрытой непорядочности, это попустительство обманщиков, эта бессовестность и произвол. Как это ни странно, я пришёл со временем к выводу, что подобное поведение было запрограммировано, причём «программирование» началось ещё до Французской революции. Постепенно я узнал, что к подобному выводу пришли и многие другие. Но об этом «нельзя» говорить во всеуслышание. Почему нельзя? Вследствие проявления того же произвола. Нам запрещают говорить правду, если она неприятна властям.

Второй эксперимент с властями. Отсутствие ответа тоже ответ

Я публиковал в интернете промежуточные результаты моих исследований данного вопроса. Но практически никто не замечал моей писанины. Только один из моих читателей пришёл ко мне и попросил помочь написать письмо властям. Это мы и сделали. Что из этого получилось, описано здесь .

Не лезя за словом в карман, мы сказали властям всё, что мы о них думали. Власти не любят таких писем и, как правило, не отвечают на них. Хотя они якобы обязаны это делать. Мы же их молчание использовали как ответ, как доказательство того, что они не могут ответить по существу. Почему? Потому, что при подробном и деловом ответе они доказали бы, что они не имеют никакого права так обращаться с нами, как они себе это позволяют.

В итоге мы в этом деле не только одержали верх над властями, но и поняли то, что они отлично знают о том, что они преступники. Мало того, мы поняли, что они понятия не имеют, как оправдывать свой произвол. И они отлично понимают, что при демократии все законы и постановления должны идти от народа, причём в письменной форме (в форме наказов).

Дальнейшие эксперименты. Власти бессильны

Так случилось, что я на своём велосипеде пересёк улицу на красный свет. За эту малость я должен был заплатить сразу три штрафа. Два денежных в две различные инстанции и ещё «пункты во Фленсбурге». Я решил, что это слишком. Я обратился в Отдел правопорядка (Ordnungsamt ) с просьбой переговорить об этом деле. Там я выразил желание узнать, кто придумал эти многие наказания за одно небольшое нарушение. Народ, сказал я притворно наивно, не мог бы выразить подобного желания (наказа). А они стали подыгрывать мне, стали притворяться незнающими вместе со мной. Они не сказали мне, что это административное предписание пожелал вовсе не народ. А это означает, что они отлично понимают (знают), что сами от себя они подобных предписаний делать не имеют права.

Как я и ожидал, это дело закрыли. Кто хочет узнать подробности, может прочитать об этом .

Результаты этих экспериментов с властями окрылили меня. Когда мне стало слишком досаждать Радио Бремен и пригрозило мне методами принудительного взыскания моих «долгов», я обратился в Административный суд (Verwaltungsgericht). В моей жалобе я снова высказал мнение, что этот дополнительный налог не мог быть пожеланием народа. Кроме того, безо всяких обиняков я доказал, что Радио с 1945 г. занимается лживой пропагандой и что ответственные за это являются никем иными, как врагами немецкого народа. Будет ли когда-нибудь это дело рассмотрено в суде, я пока не могу сказать, но Радио Бремен оставило меня в покое. Ожидание суда длится слишком долго, и потому я решил опубликовать моё обвинение в интернете («Unser Hauptfeind – die Medien?“ «Наш главный враг — это СМИ?») .

Перед выборами в Бундестаг я позволил себе ещё одну «шутку». Я написал письмо в парламент и в полицейское управление. Я сообщил им, что считаю выборы обманом народа. То есть, преступлением. Выборы никого не могут сделать представителем. Они не определяют ни прав, ни обязанностей представителя. Только письменный наказ избирателей округа может предоставить кому-нибудь законные права представителя. Кто выдаёт себя за представителя, но не имеет письменного договора, является по закону мошенником.

Я просил их письменно сообщить мне, не является ли моё мнение ошибочным, так как я намерен делать плакаты непригодными для их цели. И я хотел бы представить полиции их ответ, если они попытаются меня арестовать.

Они не ответили. Хотя полицейское управление должно было бы это сделать.

Отсутствие ответа — тоже ответ. Это означает, что они не могут опровергнуть моё мнение о незаконности выборов. Отсюда следует: Наши власти являются незаконными, у них нет никаких прав управлять нами. Единственное, чем они обладают, это безграничным нахальством.

Право народа на восстановление порядка


Вы живёте ещё как трусливые тени
На деньги врагов. Но расплата вас ждёт
За все ваши дела. За обман и измену
Вас осудит народ. Вас ничто не спасёт.
Теодор Кёрнер
Theodor Körner Edler von Siegringen; 23 апреля 1873 — 4 января 1957
5-й Федеральный президент Австрии

Для чего я всё это рассказываю?..

Как и любой другой, я хотел бы настоящего порядка, настоящей законности.

А это возможно только в том случае, если законодательная власть будет идти от народа. Мы имеем на это полное право.

Статья 20 -1 Основного закона «Вся власть идёт от народа. Она выражается народом через выборы и голосование». «Alle Staatsgewalt geht vom Volke aus. Sie wird vom Volke in Wahlen und Abstimmungen … ausgeübt».) Abstimmungen (согласование, голосование) — это, скорее всего, имеется ввиду голосованиое при референдумах.

Нам, как всегда, много обещают, а потом не выполняют.

Эта статья, как и статья 38-1, является обманом народа по той же самой причине, как и ст. 38-1. Через выборы, к сожалению, народом ничто не выражается. «Народные представители» не только не получают письменные наказы от избирателей своего избирательного округа, не только не обязаны выполнять свои предвыборные устные обещания, но даже могут поступать в противоречие с ними. Наказания за нарушение обещаний не предусмотрено. Но канцлер(ша) даёт клятву не действовать во вред народа — и спокойно действует вопреки этой клятве.

Выборы только в том случае могли бы считаться выражением воли народа, если бы

1) предвыборные обещания кандидатов фиксировались на бумаге с подписью кандидата,

2) эти обещания избиратели данного округа могли бы получить на руки, и

3) если бы кандидат в случае избрания был обязан придерживаться этих обещаний и не имел права делать ничего другого.

Кроме того, за нарушение депутатом своего предвыборного обещания он должен наказываться, как наказывают за нарушение договора. То есть, народ должен иметь право отозвать его и отдать под суд. В законе должны быть предусмотрены меры его наказания.

Тогда выборы можно было бы считать волеизъявлением народа, подлежащим к исполнению.

То есть, народ путём голосования должен выбирать не человека, а то из обещаний, которое ему больше всего понравилось. Это обещание можно считать народным наказом.

Но ничего этого нет.

Так в чём же дело?..

Если власть идёт от народа (ст. 20 — 1), то

народ — это закон,
народ — это порядок.

Мы имеем право потребовать, чтобы предвыборные обещания кандидатов, победивших на выборах, были обязательны к исполнению. Тем более, что это только незначительно меняет процесс выборов.

Это не только логический вывод. Право навести порядок нам предоставляет статья 20 — 4 Основного закона.

«Каждому, кто предпримет этот порядок нарушить, все немцы имеют право оказать сопротивление, если ничто другое не может его сохранить». («Gegen jeden, der es unternimmt, diese Ordnung zu beseitigen, haben alle Deutschen das Recht zum Widerstand, wenn andere Abhilfe nicht möglich ist»).

Выборы, являющиеся обманом народа, конечно же, является нарушением порядка, в соответствии с которым (ст. 20 — 1) вся власть должна идти от народа. При выборах без наказа власть идёт не от народа, а от народных представителей, или, вернее, от закулисных махинаторов, которые организовали и поддерживают этот обман .

Следовательно, мы имее полное право применить ст. 20 — 4. В этом законе не указаны формы сопротивления. Следовательно, они могут быть любыми. Главное, чтобы они вели к достижению цели.

Если формы сопротивления могут быть любыми, возможно множество путей (вариантов). Рассмотрим несколько из них, являющихся наименее агрессивными.

Решение, которое не требует от нас необходимости о чём-либо просить власти, состоит в следующем.

Вариант А. Мы предлагаем кандидатам при очередных выборах фиксировать свои предвыборные обещания на бумаге и скреплять их подписью.

В дополнении к своему обещанию кандидат должен заявить, что знает о том, что он обязан делать только то, что сказано в его обещании и что при его нарушении он подлежит наказанию, как за нарушение любого договора. В частности, он немедленно теряет мандат, который должен переходить к кандидату, занявшему второе место по числу голосов.

Для кандидата, собирающегося честно выполнить свои обещания, в этих условиях нет никакого риска. Если кандидат отказывается, то это, повидимому, говорит о том, что он собирается нас обмануть? Станет ли кто-нибудь голосовать за такого кандидата?

Кроме того, мы можем с нашим предложением заранее обратиться к партиям. Партия (верхушка партии), которая откажется принять это условие в свою программу, докажет этим самым, что она существует только для проталкивания своей верхушки во власть, что она намерена обманывать народ. Этим она подаст повод не верить ей.

Если какая-нибудь партия, например, AfD, примет это условие в свою программу, то мы можем свою задачу считать практически выполненной. Нам только останется всячески пропагандировать эту партию и поддерживать её на выборах.

Но для того, чтобы партия не могла сказать, что она никогда не слышала о подобном предложении, мы должны объяснить его и донести до каждого.

Вариант В. Проведение всенародного референдума

Что могло бы вынудить партии и кандидатов в члены бундестага принять эти условия? Например, это могло бы быть всенародное решение в виде референдума. Но для положительного решения референдума нужно не только объяснить его необходимость большинству населения, но и преодолеть незаконное сопротивление властей на его проведение. Здесь мы сталкиваемся с ещё одним противоречием. Вся власть исходит от народа, но проведение референдума по всей стране предусматривается практически только по одному вопросу — в случае принятия Конституции, отменяющей действие Основного закона (Статья 146 ОЗ) «Auf gesamtstaatlicher Ebene ist ein Verfassungsreferendum nur für den Fall der Anerkennung einer das Grundgesetz ablösenden Verfassung vorgesehen (Art. 146 GG)» . Это одноразовое событие, проведению которого препятствуют уже 70 лет. Уже 70 лет в Германии существует не Конституция, а Основной закон. Тут дело не только в названии, а ещё и в том, что Конституция должна обсуждаться на всенародном референдуме. И власти, похоже, боятся, как бы чего не вышло.

Референдумы в принципе не запрещены, они властям — нежелательны.

Википедия уверяет: «Господствующим мнением в данный момент является, что проведение подобной инициативы (референдума)на основе статьи 20 — 2 абсолютно возможно… «Als herrschende Meinung (h. M.) gilt mittlerweile, dass eine solche Aufnahme direktdemokratischer Initiativrechte aufgrund des Art. 20 (2) (Staatsgewalt) ausdrücklich möglich ist…» . Для этого необходимо только внесение изменений в некоторые законы.

Википедия приводит несколько примеров, когда та или иная партия в парламенте предлагала подобные инициативы, но они отвергались другими партиями (правящей коалицией?). Или, например, что такие-то партийные бонзы «были за, но Ангела Меркель была против». Аргументы не сообщаются, да их и не может быть. Подобный отказ — обычное проявление произвола. Если уж сама власть «идёт от народа», то об обоснованности возражений против желания народа выяснить своё собственное мнение по какому-то поводу не может быть и речи.

Нужно только уверенно сказать: Мы народ и мы имеем на это право — и начать действовать в этом направлении. «Ах, вам надо для этого внести изменения в законе? Так почему же вы до сих пор этого не сделали? Чтобы помешать желанию народа провести референдум? Вносите. А мы пока будем готовить референдум».

Вариант С. Мы можем предупредить какое-либо должностное выборное лицо, например, бюргермайстера, о том, что каждое выборное лицо, считающееся представителем народа, должно иметь письменный наказ от избирателей своего округа. Тот, кто его не имеет, но называет себя представителем, является по закону мошенником. Поэтому ему следует обзавестись письменным наказом. Если он это не сделает (например, в течение месяца) , то мы будем считать его преступником и примем все зависящие от нас меры, чтобы удалить его с этого поста, а также подвергнуть его судебной ответственности за мошенничество.

С подобными письмами об этом «представителе народа» надо обратиться в суд и в полицию. Нам скрывать нечего, мы не делаем ничего плохого, мы хотим только навести порядок. Мы не хотим, чтобы нами управляли мошенники.

После этого нам надо производить мобинг (делать жизнь невыносимой) данного лица.

Так как часть этих мероприятий может выглядеть с точки зрения властей как демонстрация, то обратиться к властям с просьбой (требованием?) разрешения демонстрации с целью удалить с занимаемого поста данного человека, которого мы считаем мошенником, и который нарушает предусмотренный законом порядок. Наши действия, говорим мы властям, находятся в соответствии со ст. 20 — 4. Ах, вы не хотели бы наших действий? Так почему же вы не удалили его сами, когда мы сообщили вам об этом?

Мы должны создать вокруг этих людей атмосферу невозможности продолжения своей незаконной деятельности.

Когда мы этого достигнем, мы должны избрать из своей среды временного исполнителя его должности и затем провести новые выборы в данном избирательном округе. Чтобы упростить задачу, можно провести выборы в интернете. Лица, желающие занять указанный пост, должны кратко рассказать о себе и о своих достоинствах, о наличии квалификации, соответсвующей этому посту. Всё это они они должны подтвердить документально. Кроме того, они должны представить свою программу, то, что они считают необходимым сделать для пользы данного округа на данном посту. В конце этого обещания каждому из них нужно выразить согласие с тем, что программу каждый обязан стараться выполнить и ни в коем случае не действовать в противоречие с этой программой. В случае обнаружения нарушения он должен уступить своё место тому человеку, кто займёт второе место по числу набранных голосов и вернуть выплаченную ему оплату его труда.

Не реже, чем раз в год, должны обсуждаться результаты его деятельности, чтобы определить возможность его дальнейшего нахождения на этом посту.

После проведения нескольких подобных мероприятий другие должностные лица, скорее всего, сами побеспокоятся о том, чтобы мы не вынудили их насильно.

Кто такие — мы?

Сказать, что мы — это народ, очень просто. Это может сказать и один-единственный человек. Но провести любой из выше намеченных путей одному человеку невозможно. Поэтому надо искать единомышленников и организоваться. Надо убедить большую часть народа не только в том, что это решение имеет смысл, но и в том, что его можно и надо провести в жизнь. Только подобное мероприятие может сделать страну и её порядки истинно демократическими, прекратить рабскую зависимость народа от закулисных махинаторов. Надо организовать общество под девизом «Вернуть власть народу!» Его можно назвать и партией.

Мы боремся с нарушением порядка. Мы — это добро. Но добро, как известно, должно быть с кулаками. Оно должно не только уметь защитить себя, но и организовать соответствующий порядок.

В соответствии со статьёй 20 — 4 Основного закона с нашей стороны допустимы любые действия для восстановления порядка, законности по смыслу, а не по форме. Характер наших действий может зависеть от того, насколько мощной будет наша организация. Но мы должны стремиться к минимуму необходимого насилия. Любое явное превышение того, что необходимо — недопустимо.

Перечень ссылок в тексте:

1. Eine Maus zieht zu Felde gegen den Löwen… und siegt!
Мышь пошла в поход на льва….
2. Antwortpflicht(Обязанность ответить на письмо. На немецком).
3. Wie man die Behörden mit ihren Strafmaßnamen aus dem Gefecht setzen kann (Как можно отказаться платить необоснованные штрафы, придуманные властями. На немецком)
4. Unser Hauptfeind – die Medien? (Наш главный враг — СМИ? На немецком)
5. Противоречия в основном законе — тяжёлые последствия. — на руском
Противоречия в основном законе — тяжёлые последствия — на немецком

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *